Участие в оказании медицинской помощи детям в лагере для беженцев в Ростовской области
Врач-педиатр детской поликлиники СМКЦ Попова Л.А. вернулась из командировки в Ростовскую область, где с 17 августа по 02 сентября в составе сводного медицинского отряда ФМБА России оказывала медицинскую помощь перемещенным лицам в местах развертывания пунктов временного размещения. То, что пришлось пережить и увидеть Любови Поповой за эти две недели, невозможно передать в рамках официальной рубрики новостей, поэтому рассказ о пережитых ею событиях приводится ниже.
Без слез невозможно на это смотреть
Когда мне предложили поехать в командировку работать в лагере для беженцев в Ростовской области, я сразу же согласилась. Мой прадед по материнской линии – ростовский казак Михаил Платов, поэтому мне интересно было побывать на родине своих предков.
Всего в Ростовской области было развернуто четыре палаточных городка - пунктов временного размещения (ПВР). ПВР в г. Гуково с 15 августа был закрыт, так как туда долетали снаряды. ПВР «Прорыв», в котором я оказывала помощь, рассчитанный на 800 человек, принимал в иные дни до 3100. Граница – в пяти километрах. Взрывы и обстрелы на Донецкой территории слышны почти каждый день. Страшновато…
Автобус с новичками, ласково называемый «караванчик», приходил по ночам. Встречаем. Дети одеты совсем по-летнему, замерзшие. Многие семьи по нескольку дней или недель провели в подвалах под бомбежкой. Голодные. Вши – у каждого третьего. Почти всех взрослых и детей обрабатываем раствором «Веда-2», моем специальным шампунем от педикулеза. Беженцы прибывают каждый день. Среди них множество детей больных ОРВИ, часто с осложнениями, различными травмами. Пару раз в неделю в лагерь попадают люди с осколочными и огнестрельными ранениями. Много беременных женщин, даже роды принимали… Половина беженцев – семьи с мужчинами, другая половина – женщины с детьми, инвалиды-колясочники. Кто-то брал с собой животных – собак, кошек, – если успевали. Но большинство беженцев вообще без вещей: пара полиэтиленовых пакетов, или даже с пустыми руками.
Спать многим приходится по двое и даже по трое на одной скрипучей раскладушке. Без теплой одежды ночью в палатках было холодно. Но после ночевок в подвалах люди не ропщут. Рады всему.
Кормили три раза в день: военно-полевая кухня. Утром, как правило, каша или вермишель с тушёнкой. Днем – суп и хлеб, каша с тушёнкой. Люди в первые дни плакали от счастья.
И рассказы… Люди рассказывали про ужасы войны. Рассказывали, что пережили и фосфорные бомбы, и кассетные снаряды. Каждый из них с начала военных действий потерял либо родственников, либо друзей. Многие взрослые и дети находились в состоянии ступора. По всему лагерю передается рассказ только что прибывшей женщины об изнасиловании нацистами семилетнего ребенка. «Караванщики», пока едут по украинской территории, предупреждают всех беженцев, чтобы по сторонам не смотрели – вдоль обочин много незахороненных трупов. Но дети все равно «нахватываются».
В одной из палаток лагеря действует храм. Молебны каждый день.
Очень радовало, что незнакомые люди приезжали в наш лагерь с гуманитарной помощью на своих машинах. Сами закупали, сами везли.
Каждый день в лагерь приезжало несколько съемочных групп журналистов. Они брали интервью у людей, фотографировали.
Ежедневно людей отправляют в Красноярск, Новосибирск, Архангельск, Рязань, Нижний Новгород, Омск, даже в Нарьян-Мар… Посреди лагеря висит огромная карта России. Люди подходят, ищут названия городов, выбирают оптимальный вариант.
На первое сентября через ПВР «Прорыв» прошло 17 100 человек, 5 076 из них – дети в возрасте от 0 до 18 лет. Всех надо осмотреть. Иногда спали всего по два часа в сутки. О сне только мечтали и понимали, что отдохнуть сможем только дома.
Дни в лагере пролетают быстро. Через две недели и нам приехала смена. Домой возвращались с теплом в душе, все врачи и медицинские сестры обзавелись в лагере новыми друзьями-коллегами. И уже снова хочется обратно. Все теперь думается: «Как же они там справляются, без меня?».